Эм, «И» и Лия

Говорят, у каждого человека есть внутренний ребёнок, взрослый и родитель. Я бы с этим не согласилась. У меня есть внутренний ребёнок, его кумир-родитель и противный голос откуда-то извне, для которого я никогда не буду достаточно хороша.

Я дала своему внутреннему ребёнку имя Эм. Он многого не понимает, особенно того, почему люди так жестоки. его кудри давно никто не причесывал, а в голубых подслеповатых от темноты глазах читались обида и боль. Когда-то я бросила его. Закрыла в темноте и постаралась забыть, как плакать и кричать, когда тебе плохо. Я запретила Эму просить игрушки и сладости, запретила ему мечтать и баловаться. И вскоре... Он замолчал. Перестал проситься наружу. Перестал хотеть друзей, ходить на прогулки... Он даже перестал включать свет в своей комнате.

Когда я впервые за несколько лет открыла дверь, из его комнаты слышлись лишь сдавленный всхлипы. Я не смогла сразу подойти к нему, потому что мои ноги по щиколотку оказались в луже, состоявшей полностью из его слёз.

Да и он не желал меня видеть.

— Ты что, плачешь? - как можно мягче спросила я у него.

— Нет! - дрожащим голосом сказал он и отвернулся от меня.

Я знала, что это неправда. Я не хотела допытываться у него до причин, потому что она была очевидна.

— Как я могу помочь тебе?

— Мне не нужна помощь!

— Всем когда-нибудь нужна была помощь.

— А мне нет! Иди другим помогай, как обычно! Уходи!

Я осталась стоять по щиколотку в воде. Мне нельзя было его оставлять. И я не оставила. Мои ноги прохлюпали до его грязной, смятой постели. Осматривая эти многочисленные подушки и теплое одеяло, мне чего-то не хватало.

— А где твой мишка? - спросила я, вспомнив.

— Мёдик под кроватью.

Я достала насквозь промокшего белого медведя из-под кровати и отжав, протянула Эму. Он выхватил Мёдика из моих рук и прижал к себе. Из его глаз потекли новые ручейки слёз.

— Почему ты меня бросила?

— Я больше тебя не брошу. Никогда.

— И купишь всё, что я захочу?

— Не сразу, но...да? - неуверенно ответила я.

Мало ли, что может взбрести этому ребёнку в голову.

— Поклянись на мизинчиках!

Он протянул мне короткий палец. Я зацепила его своим, и мы покачали мизинцами, как при рукопожатии.

Когда пальцы разжались, Эм вновь отвернулся от меня, прижимая к себе белого медведя. Улыбка также быстро ушла с его лица, как и появилась.

Я нащупала в кармане открытую плитку шоколада. Молочный воздушный Milka. Мой любимый. И его тоже.

— Хочешь? - спросила я, протянув ему надломленную плитку.

— Мама нам сказала, что это на всех?

— Я купила ее сама. Себе. Ну, то есть нам.

Эм взял у меня шоколад и надкусил его. Почувствовав забытый вкус, он блаженно промычал. Я погладила его кудряшки, пока он хрустел шоколадом. Мне стало теплее, когда я увидела уже не уходившую улыбку с его бледного, перепачканного шоколадом, лица.

Он встал с мокрого пола и взял меня за руку. Его рост даже не доставал до моей ключицы.

— Пойдём к ней.

Так я познакомилась с Лией, его новой соседкой по моему сознанию. Лия была ужасной перфекционисткой. Она появилась здесь тогда же, когда я пошла в школу. Зацикленность на правилах, оценках, экзаменах... Бедняжка ужасно боялась не оправдать завышенных ожиданий. И я тоже боялась быть неидеальной. Увы, так меня воспитали.

— Т-так, мне нужно готовиться к контрольной по алгебре! И выучить стихи! И писать доклад!

Ах да, у неё ещё были проблемы с концентрацией внимания на чем-то одном. Всё как у меня.

— Я ничего не успева-аю! - воскликнула она, ничего даже не начав делать - Всё д-должно быть идеально! Я не успею! Я получу двойки!

Она выронила учебники на пол и схватилась за волосы. В глазах за огромными линзами очков не было ничего, кроме ужаса.

— Меня выгонят из дома! Я никому не буду такая нужна! Я позор семьи! И...и...

Она закрыла лицо руками и упала на колени. Мы с Эмом подбежали к ней. Когда Эм обнял её за шею, раздался грохочущий голос сверху:

— И?!

"И". Так я называла его. Или ее. В общем, это. Голос во тьме, который всегда преследовал меня. Нас. Оно никогда не было довольно. Любая троечка, дерзкое слово (которое, между прочим, не всегда исходило от меня самой), непредвиденная покупка... Оно придиралось ко всему. Всю боль, что была причинена этим двоим, исходила отсюда. Все страдания Эма и Лии были на совести этого существа. Хотя, я сомневаюсь, что она у него вообще была.

— Я бестолочь, - как заведённая, дрожащим голосом сказала Лия.

— И?!

— Я ничего не умею и не знаю…

— НО ЭТО ЛОЖЬ! - вскипела я

Это всё - одна большая ложь. Моя ложь. Вранье самой себе все эти годы. Что я недостаточно хороша. Что ничего не заслуживаю. Всё это - неправда.
Никто не идеален. Идеала никогда нельзя было достичь. Жизнь - это путь самосовершенствования, который идёт от рождения к смерти. Он и важен.

— Лия, как звучит основное тригонометрическое тождество? - спросила я, повернувшись к ней.

— Сумма квадратов синуса и косинуса равна единице, - отчеканила она.

— Что сказал отец главному герою в начале "Капитанской Дочки"?

— «Береги платье снову, а честь - смолоду"

— А чем, скажем... Отличаются грибы от растений?

— Они гетеротрофные, то есть питаются готовыми питательными веществами, а не синтезируют их.

— Вот видишь! Лия, ты умная! Ты всё знаешь!

Лия вытерла выступившие слёзы рукавом старой водолазки и улыбнулась. "И" же пророкотало:

— Это базовые вещи, которые знают все! - сказало оно - Ничего выдающегося и уникального!

— Ой, завались, - грубо ответила я этому “И”, заставив Лию ахнуть.

— Хамка! - не осталось оно в стороне.

— Да неужели? А сам-то что, свет божий? Хоть бы в глаза посмотрел, прежде чем всякую чушь впаривать! Выходи, поговорим!

Я услышала треск. Будто стекло разбилось. Мой взгляд упал под ноги. Там лежало маленькое зеркальце. В треснутом стекле отражались мои глаза.

Я и есть "И".